Охота на Сталина - Страница 47

— Видел. А мы-то тут причем?

— А тебе что, одного пропиздона на Боткинском мало?

— Да хватило, но можно ведь было обойти.

— Эх, молодежь, — вздохнул Андрей, как будто он был старше Виктора не на каких-то три года, а, как минимум, лет на двадцать. Орловскому даже показалось, что по правую руку от него сидит сам Тимофеич. — Американцы ко всему подходят обстоятельно, без нахрапа. Если уж задумали какую операцию — значит тут тебе и снайперы на точках и мобильные истребительные группы, чтобы не одна мышь не проскочила.

— а что же это они нас не предупредили?

— Смеешься?

Орловский отставил в сторону пустую кружку и, положив левую руку под голову, растянулся на тюфяке.

Начало смеркаться. Мишин взял с подоконника сделанный из гильзы подсвечник и, чиркнув спичкой, зажег огрызок свечи. Потом прикурил от потрескивающего огонька и устроился на топчане напротив Орловского.

— Откуда это в зоне комсомольцы эти взялись, — Орловский зевнул.

— А шут их знает? Говорят, на юго-западе обитали, да, видать, немцы их оттуда поперли, а здесь американцы… почикали.

Ночью Орловский проснулся от того, что почувствовал, что на него кто-то смотрит. И правда, рядом стоял комсомолец Семен Темрюков и сверлил его взглядом.

— Ты че?

— Да я это… Спасибо сказать хотел… Вот.

— А, ну пожалуйста. Заходите еще. Спать давай ложись, — Виктор зевнул.

— Да я не хочу уже. Я тут посижу, почитаю?

— А что есть чего?

— Вот, — Семен достал из-за пазухи потрепанную книжку.

Орловский нехотя приподнялся и взял ее в руки.

«Жюль Верн. Пятнадцатилетний капитан». Елки. Кругом черти-что твориться, а он о морях-океанах. Пацан ведь совсем еще. И чего тебя комсомолец-доброволец в Зону-то понесло?

— Держи, — Виктор вернул Семену книжку и укрылся тонким солдатским одеялом с головой, — читай на здоровье. Только учти, завтра наш комендант Сеня тебе за свечку голову открутит.

Семен как-то сразу прижился у них на базе. Можно сказать, стал «сыном полка». О своем комсомольском прошлом Мишин с Орловским ему строго-настрого запретили распространяться. Да и сам он, не будь дураком, держал язык за зубами. В дальние рейды Сеиена конечно поначалу никто не брал, но по окраинам Москвы бывший комсомолец шастал, наряду с другими новичками, не реже чем раз в неделю. Все-таки он родился и вырос, а главное, выжил в этом городе. Как потом оказалось западную часть Зоны Семен знал получше иных старожилов, но раскрывать своих секретов не спешил. Одним словом — прирожденный хантер. Даром что щуплый, зато выносливый и сообразительный.

В тот раз Виктор и Андрей, прихватив с собой Корку, отправились шерстить товарняк в Марьиной роще. В его опрокинутых вагонах, по непроверенной информации, могло уцелеть не тронутое мародерами зимнее обмундирование почившей в бозе Красной армии. Очень уж любили Лондонские мадамы щеголять в офицерских шапках-ушанках из барашка или каракуля. Впрочем солдатские из искусственного меха тоже шли нарасхват. Пользовалось спросом все: от бурок до валенок. Особым шиком у Лондонской богемы считалось заявиться на светский прием в папахе с красной звездой. Пусть не по погоде — зато больше ни у кого такого нет. В общем сейчас уже и котелок или штык от «мосинки» стал раритетом из Москвы.

Им повезло. От попавшего под бомбежку состава осталось только три вагона, один из которых почти полностью выгорел. Зато в двух других было столько добра, что «Шауни» — этот «Летающий банан» о двух винтах, пришлось гонять дважды. Зато пачка «зелени» у Орловского за подкладкой потолстела втрое.

Виктор с опаской косился на вертолет. И как эта херня летает? Век бы не знать. А ведь придется. В четверг им с Андреем предстоит перелет на этой мандуле с базы прямо в бывший Калинин. Зачем? Мазур молчит как рыба. Хмурится. Видать и ему, как и краснощекому молодчику Лейтону досталось на орехи за накладку: ихнего рейда в ВИАМ и зачистки комсомольцев.

Может его и Мишина тоже будут песочить? Врядли. Имели бы какие предъявы — сразу отправили бы в фильтрационный лагерь. Значит что-то другое.

Об этом другом Виктор думал два дня напролет, пока на косогоре за базой не опустился, поднявший своими двумя винтами облако пыли, сигарообразный «Шауни».

Летели где-то полчаса. Сначала Орловский, чтобы отвлечься от мрачных мыслей об аэродинамических качествах «банана», рассматривал проплывающие внизу обезлюдевшие деревеньки, с их казавшимися игрушечными домиками, потом это занятие надоело, и он принялся прикидывать сколько примерно еще нужно рейдов чтобы купить снайперскую винтовку. Или ну ее эту снайперку? Что он охотиться на кого-то будет? Приведем в божеский вид потрепанный «Калаш», купим к нему пару запасных рожков и цинк патрон, а оставшиеся баксы отложим на нормальный ОЗК с новым американским противогазом?

Виктор прикидывал, как бы половчее провернуть это дело и соображал, где можно будет повыгоднее продать старую амуницию. К их соседям в Степановке каждое лето приезжал родственник из райцентра. И приезжал, едва ли не каждый год, на новой машине. Покупал, обкатывал, подкашивал и перепродавал задорого. Бабка матрена, когда еще была жива, называла его не иначе как «шпекулянт». Вот и сейчас Виктор как «шпекулянт» планировал свой бюджет. От этих хозяйственных споров с самим собой его отвлек мягкий толчок под мягкое место. Прилетели.

Вертолет приземлился на американской военной базе неподалеку от Объединенного штаба СФОР в бывшем Калинине.

Вообще с названием этого города долго была какая-то неразбериха. Взявшие его немцы назвали Калинин Шульденбургом. Но дело в том, что с южной объездной железной дорогой они обломались. Из-за розы ветров весь загаженный радиацией юг и юго-восток Московской области никому на хрен был не нужен. Даже шедшие с Урала на приличной скорости эшелоны не проходили радиационный контроль в Бресте. Вязьма так и не стала основным перевалочным пунктом, на что так рассчитывали Гансы. А северная объездная железка была полностью даже не под американцами, а под англичанами. Пришлось чесать репу аж в самой рейхсканцелярии, и благодаря ошибке долдонов из «Абвера», идти на приличные территориальные уступки янкам и бобби. Карту Московской и лежащих к западу от нее областей кроили и перекраивали. В результате северной железкой получили возможность пользоваться и немцы, а Калинин же попал в зону совместного влияния коалиции под вычурным названием Нью-Бостон. Но продержалось это название не долго. Компромисс был найден. Калинину на радость СФОРовцам вернули старое дореволюционное название Тверь, и в здании бывшего Горкома устроили Объединенный штаб СФОР. Сильно объединенный. Вон над крышей ветер треплет не только «Юнион Джек», звездно-полосатый матрац и полотенце с хищными свастиками, а также жовто-блакитную тряпицу с обломанной вилкой и триколор с птичкой с лишней головой. Последние два флага говорили о том, что в штабе есть российский и украинский департаменты, занимающиеся продвижением демократии на землях дремучих славянских племен.